Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - Страница 42

— Дон и Пэтти правда переезжают?

В горле у меня сразу образовался комок.

— Да. Если не ошибаюсь, Дон приступает к работе с первого ноября. Значит, Пэтти с детьми уедет незадолго до Дня благодарения или сразу после.

— Ничего себе.

У нас обоих скверное настроение, и это чувствовалось.

— Как прошла твоя встреча в четверг?

— Хорошо.

По голосу не скажешь.

— Тебе нравится работа?

— Приятно снова заняться делом.

Его уклончивые ответы отнюдь не подняли мне настроение.

— И когда ты приедешь нас навестить?

— Не знаю. В выходные я работаю. Это новая для меня сфера, и приходится многое наверстывать. И потом, у компании некоторые внутренние неурядицы, так что, пока их не решат, трудно двигаться дальше… — Натан замолчал. — Можешь позвать девочек?

— Они еще спят.

— У них сегодня матч?

— У Джеммы в девять, у Брук в одиннадцать. Не знаю, видел ли ты письмо, которое я тебе переслала. От тренера Брук. Он говорит, она прирожденная спортсменка. Очень активно атакует.

— Она всегда была бойкой.

— Ну да.

— А как дела у Джеммы?

— Нормально.

— И все?

Это был самый долгий наш разговор за несколько недель. Странно сознавать, что теперь мы редко разговариваем.

— Миссис Осборн каждую неделю жалуется на ее поведение.

— Джемма грубит?

— Нет… — Я слезла с табурета и, зажимая трубку между плечом и щекой, подогрела кофе. — Просто учительнице хотелось бы, чтобы Джемма больше старалась. Она ленится.

Натан вздохнул:

— Ну, мы не первый раз это слышим.

— Да.

Он молчал, и я, держа чашку, угадывала недосказанное и с болью чувствовала, какое расстояние нас разделяет.

— Натан, я получила несколько очень неприятных писем. За нами началась настоящая охота.

— Перешли все это мне, — устало сказал он.

— Анника теперь работает семнадцать часов в неделю вместо тридцати, Имельда будет приходить дважды в месяц, а садовник — один раз. — Я ждала реакции, но муж молчал. — Я ищу работу, — добавила я.

— Это ничего не изменит. Ты не заработаешь столько денег, чтобы покрыть долг, и вдобавок придется чаще приглашать Аннику, чтобы ты успевала.

— Неправда. Я могу работать, пока Тори в саду.

— То есть с десяти до двух.

— Да.

Натан издал сиплый звук. Непонятно, смех это или стон.

— Тэйлор, кто возьмет тебя на четырехчасовой рабочий день? Или ты собралась работать в «Макдоналдсе»?..

— Натан!..

— Я серьезно, Тэйлор. Какая фирма захочет брать сотрудника на четыре часа?

Я отчаянно пыталась найти ответ, но мне ничего не приходило в голову.

— Я могу работать и больше. Пусть Анника забирает детей из школы. Я буду работать с десяти до пяти, это уже семь часов. За семь часов можно сделать много.

Он понизил голос:

— А твой аукцион?

— Я буду заниматься этим по вечерам.

— А дети?

Я была готова закричать.

— Я что-нибудь придумаю. Все будет в порядке.

Натан долго не отвечал, потом медленно и тяжело вздохнул:

— Тэйлор, не хочу тебя обидеть, честное слово, но, кажется, ты не понимаешь, что мы платим Аннике за час больше, чем ты способна заработать…

— Это не так…

— Сколько ты получала, когда работала? Сорок четыре тысячи, сорок восемь?

— Примерно, — сдавленно ответила я. — Но это было десять лет назад. Разумеется, с учетом инфляции сумма будет больше.

— Возможно, но за полный рабочий день. Если вычесть налоги, ты не так уж много принесешь домой.

— Что ты хочешь сказать? Чтобы я сидела сложа руки?

— Вероятно, придется продать дом.

Сердце у меня замерло. Я тяжело облокотилась на стол.

— Продать дом?

— Остаток используем, чтобы заплатить по счетам. Может, мы не сможем сразу купить новый дом, но через год-другой подыщем что-нибудь приличное…

Натан говорил, но я не слушала. Каждая моя косточка, каждая клеточка протестовали. Я не могу продать дом. Я его люблю. Мне нравится здесь жить.

— Должен быть другой способ.

— Тэйлор…

— Я найду работу. Обязательно. На этой же неделе. И все будет хорошо. Вот увидишь.

В воскресенье вечером девочки смотрели кино, а я сидела в ванне.

И просто не могла оттуда вылезти. Я провела в ванне полчаса — плавала в потемках, периодически подливая горячей воды.

В сумраке я чувствовала себя защищенной. Свободной.

В сумраке я могла сделать вид, что все хорошо.

Мы не можем потерять дом. Это исключено. Натан просто меня пугает. Внушает, что мы в беде, совсем как в программе «Исцеление страхом», где трудным подросткам показывают, каково живется в тюрьме.

Может быть, именно это и происходит. Меня пытаются исцелить. Как только шоу закончится, я пойму, что все в порядке. Я по-прежнему буду Тэйлор Янг, женой красивого преуспевающего мужчины и матерью троих очаровательных детей, все мы по-прежнему заживем в огромном шикарном доме с видом на озеро. В доме, который я создавала сама. В доме, который я так люблю, что он стал частью меня.

Утром в понедельник я отправилась на собеседование в «Мэддокс», одно из главных кадровых агентств в Сиэтле. Я знаю, что они лучшие, лишь потому, что они сами так сказали по телефону, а когда я поискала в Интернете, то убедилась, что ими действительно довольны.

Мне предстояло увидеться с одним из специалистов по трудовым ресурсам в офисе в Беллвью. Я позвонила и узнала адрес. Офис находится неподалеку от Линкольн-сквер.

Я надела черный брючный костюм и лавандового цвета блузку с воротничком. Плюс сумочка, которая может сойти за деловую, и черные туфли. С волосами, собранными в низкий хвост, я выгляжу очень серьезно. Целеустремленно. Как будто для меня нет ничего невозможного.