Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - Страница 60

— Что действительно поразило меня при чтении этой книги, так это мысль о том, что женщины непреднамеренно подставляют себя под удар…

— Вовсе не каждой женщине грозит развод или вдовство, — перебила Моника. — Но даже если и так, все мы получили хорошее образование и в случае необходимости можем вернуться к работе. Я, например, в любое время могу заняться бизнесом.

— А я — снова стать адвокатом, — согласилась Джен.

— Вы действительно полагаете, что все так скверно, как утверждает Лесли Беннетс? — спросила Пэтти. Она опоздала и буквально влетела в гостиную, сбрасывая на ходу пальто. — Надо сказать, я с ужасом думаю о том, что в нашей стране столько покинутых женщин. И речь ведь не о тех женщинах, которые всегда были бедны, а о представительницах среднего и высшего классов, которые вдруг оказались за чертой бедности.

— Да, это действительно неприятная мысль, — согласилась я.

— Я не верю статистике, — ответила Моника. — И даже если это правда, они страдают, потому что сделали неправильный выбор…

— Беннетс никого не обвиняет, — сказала я, радуясь тому, что все-таки прочла книгу. — В предисловии она пишет, что женщины не видят картины целиком. Они не понимают, что происходит в обществе. Автор демонстрирует нам факты, чтобы мы смогли принять верное решение.

— О Господи, Тэйлор. — Моника засмеялась. — Ты действительно прочитала книгу или просто вышла в Интернет?

— Мне показалась интересной мысль о том, — негромко заговорила Люси, и ее голос слегка дрожал, — что, возможно, женщинам стоит считать себя марафонистками, а не спринтерами. Разумеется, пятнадцать нелегких лет мы разрываемся между детьми и карьерой, но пятнадцать лет — это капля в море, ведь работать можно пятьдесят…

— Пятьдесят лет работы? — Сюз сделала вид, что падает в обморок. — Неужели некоторые женщины так и живут? Бедняжки.

— А мне нравилось работать, — возразила Эллен. — Я и не собиралась останавливаться, но во время беременности пришлось соблюдать постельный режим. Когда Джей-Ди родился, я вернулась на работу. Это было непросто, я хотела быть хорошей матерью и одновременно успешной и энергичной женщиной, которая заключает крупные сделки и получает огромные премии. Мне нравилось так жить… — Она вздохнула. — Тогда я чувствовала себя гораздо лучше, чем сейчас.

— Как тебе не стыдно! — Моника укоризненно погрозила пальцем. — Материнство — самое важное, что может быть…

— А если бы ты была ученым и искала лекарство от рака? — спросила Джен. — Неужели это менее важно, чем сидеть дома с детьми?

Моника фыркнула:

— Это совсем другое.

— Подождите, подождите. — Эллен с силой захлопнула книжку. — То есть если ты не ищешь лекарства от рака, а занимаешься чем-то попроще, то лучше сиди дома с детьми?

— А если нужны деньги? — добавила Люси.

— А если даже и не нужны, но просто нравится работать? — подхватила Джен.

Кейт покашляла. Никто не обращал на нее внимания, и она покашляла еще раз.

— Давайте вернемся к книге. У нас у всех свое мнение на материнство, но спор сейчас не об этом. Мы обсуждаем книгу. Какая глава вызвала у вас наибольший отклик?

Наступило неловкое молчание, а потом Джен открыла книгу там, где лежала закладка.

— Больше всего мне понравилась глава о возвращении на работу. Сейчас я не могу вернуться на старое место, поскольку слишком долго просидела дома. Возможно, я могла бы найти другую работу, но как вы думаете, кого предпочтут работодатели, если придется выбирать между мной и энергичной, напористой, сильной двадцатилетней выпускницей колледжа без мужа и детей?

— Предпочтут тебя, — уверенно ответила Сюз. — У тебя есть опыт, жизненный и рабочий…

— Никто не захочет платить за опыт, особенно за устаревший. — Эллен поморщилась. — Я знаю, что так и есть. Бизнес — это деньги. Чем больше экономишь, тем больше получаешь, а недавняя выпускница обойдется куда дешевле, чем я, и вкалывать наверняка будет как черт. Тогда как я ни за что не смогу работать пятьдесят-шестьдесят часов в неделю.

— Значит, мы в безопасности, пока наши мужья живы, здоровы, не развелись с нами и не потеряли работу, — прозвучала первая фраза Рэйн за весь вечер, и мы обернулись к ней. Рэйн и вообще не слишком разговорчива — проводит больше времени, качая ногой, чем слушая, — но сейчас всеобщее внимание было обращено на нее.

— У Мэтью рассеянный склероз, — сказала она. — Вы, наверное, не знаете, но он два года не работал. Врачи говорят, что и не сможет. Диагноз ему поставили в сорок четыре года. Сейчас Мэтью сорок семь. И что нам делать? Я лишь молюсь, чтобы он продержался как можно дольше…

Сюз была изумлена.

— То есть это продолжается уже давно?

— Мэтью не хотел, чтобы все знали, но больше скрывать невозможно. — Рэйн пожала плечами. — У моего отца был полиомиелит, а теперь вот это… Смешная штука жизнь. Я думала, мне больше никогда не придется катать инвалидную коляску.

Все буквально источают сочувствие. Такого рода новости поражают в самое сердце. Если это случилось с Рэйн — значит, может случиться с кем угодно… а возможно, не произойдет с тобой именно потому, что уже произошло с другим…

— Сочувствую, — тихо проговорила Пэтти.

— И я. — Эллен подалась вперед и коснулась колена Рэйн. — Знай: мы рядом. Если будет нужна помощь, если что-нибудь понадобится…

— Все будет в порядке, — перебила Рэйн с быстрой улыбкой. — Мы справимся.

Я посмотрела на Рэйн, миниатюрную и красивую, в красно-коричневом замшевом пальто, которое идеально оттеняло медные отблески в ее шикарных длинных волосах. И подумала: знакомый тон. Знакомые слова.