Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - Страница 26

Кэтлин нахмурилась:

— Я вовсе не критикую работающих матерей. Просто пересказываю статью. Судя по результатам исследования, неработающих матерей недооценивают и не понимают.

— Я бы сказала, что всех матерей недооценивают и не понимают, — вмешалась Элис Данлоп, она вошла в комнату, чтобы вручить нам очередную страницу информационного листка.

В сумочке у меня завибрировал мобильник; я увидела номер Натана и вышла в коридор, чтобы спокойно поговорить.

— Доброе утро, — сказала я, осторожно прикрывая за собой дверь кабинета. В животе все внезапно скрутилось, когда я вспомнила утренний вопрос Тори о «романе». — Ты давно не звонил.

— Да. Прости. Страшно занят.

— Возникли проблемы?

— Нет, все прекрасно, просто одна встреча за другой, а когда выдается свободная минутка, ты либо на собрании, либо еще спишь.

— Разница во времени — это беда, — согласилась я, изо всех сил пытаясь поверить в то, что все хорошо, как всегда. Мы с Натаном несокрушимы. Мы идеальная пара, все это знают. Даже я. — Значит, увидимся вечером?

— Потому-то я и звоню. Боюсь, я не успею закончить дела за сегодня. Точнее сказать, вряд ли я буду дома до пятницы…

— Но это целых два дня!

— Детка, я не виноват.

Я представила Натана в постели с роскошной брюнеткой, соблазнительницей вроде Сальмы Хайек, и невольно сжала кулак.

— Мы по тебе скучаем, — хрипло сказала я.

— Я тоже скучаю, любимая. Позвоню завтра, когда девочки придут из школы. Хорошо?

— Ладно… — Попрощавшись, я осталась с телефоном в кулаке, и внутри у меня все горело. Я то отчаивалась, то успокаивалась, то вновь отчаивалась…

Я застыла, рисуя безумные картины, как мой муж занимается любовью с какой-то соблазнительной, страстной, несравненной женщиной… Тут дверь открылась и выбежала девочка.

— Здравствуйте, миссис Янг.

Отогнав пугающие образы, я обернулась и увидела Еву Зинсер — она стояла передо мной и застенчиво улыбалась. Я заставила себя улыбнуться в ответ.

— Привет, Ева.

— Мне нравится бахрома у вас на жакете, — сказала она. — И пуговицы тоже.

— Спасибо.

Она продолжала меня рассматривать.

— Это дизайнерский жакет?

Ева довольно странная — такая серьезная; меня это всегда тревожит.

— Да.

— От Шанель?

— Да, — удивилась я — таких вещей не знает даже моя дочь. — А как ты догадалась?

Девочка пожала плечами:

— Я люблю моду. И это похоже на Шанель. Пуговицы. Ткань.

Мне хотелось напомнить Еве, что она всего лишь в пятом классе и ей еще рано об этом рассуждать, но тут девочку окликнули.

Я увидела направляющуюся к нам Марту Зинсер.

— Ева, мы опаздываем. Поторопись.

Марта в отличие от своей дочери абсолютно не разбирается в моде — она, как обычно, наперекор всем условностям нарядилась в камуфляжные штаны и длинную белую мужскую рубашку. Черные волосы распущены, на ногах — темно-серые шлепанцы. Не столько стиль хиппи, сколько полнейшее презрение к окружающим. И именно это меня бесит больше всего. Почему Марте все сходит с рук? Почему ей плевать на нас?

Ева взяла мать за руку.

— Мама, у миссис Янг жакет от Шанель. Правда, красивый?

Марта повернулась посмотреть, и на ее лице мелькнула насмешка. Она равнодушно окинула меня взглядом.

— Да, красивый.

Я напряглась и ничего не могла с этим поделать. Марта оказывает на меня магическое воздействие. И все-таки я заставила себя сладко улыбнуться.

— Рада тебя видеть, Марта.

Марта все поняла. Ее глаза сверкнули.

— Взаимно, Тэйлор. Как поживаешь?

— Прекрасно.

— Рада за тебя.

Мы стояли и улыбались, а я думала: ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу.

— Скоро очередное собрание аукционного комитета, — вымученно произнесла я.

— Жду не дождусь, — ответила Марта. Одарив меня напоследок снисходительной улыбкой, она зашла в кабинет вместе с Евой.

* * *

Следующие несколько дней, как обычно, я была занята. У моих дочерей футбольные тренировки в среду вечером и танцы — в четверг. Все они занимались в разных возрастных группах, а значит, пришлось непрерывно сновать туда-сюда с половины четвертого до семи. Мы делили эти обязанности с Анникой — одна за рулем, другая делала уроки с теми, кто уже дома.

В четверг, пока Анника с Брук были в балетной школе, я дома с Джеммой и Тори. Тори с подружкой играли в детской. Джемма сидела за столом в гостиной и мрачно делала уроки. Я, рядом с ней, рассылала сообщения членам аукционного комитета, а потом вдруг вспомнила разговор с Тори.

Я отвернулась от компьютера.

— Джемма, зачем ты сказала сестрам, что у папы роман?

— Я не… — виновато начала девочка.

Я пристально посмотрела на нее:

— Ты им это сказала.

— Нет.

— Тори не могла сама такое придумать. Ей всего четыре года. Она даже не знает, что такое роман.

Джемма ссутулилась и обиженно поджала губы. Но меня этим не проймешь. Я могу просидеть тут целый день. Прошло несколько долгих минут, и дочь наконец сдалась.

— Я не говорила, что у папы роман. Я сказала: «Надеюсь, что у папы нет романа».

— С чего тебе это вообще пришло в голову?

Она с вызовом посмотрела на меня:

— Потому что Уэлсли из-за этого разводятся. У миссис Уэлсли был роман, и теперь их дети будут жить с папой, а не с мамой.

Я попыталась сложить все фрагменты воедино. Отчасти в этом был некий смысл. Но лишь отчасти.

— Даже если у миссис Уэлсли был роман — ведь мы не знаем наверняка, — почему ты сказала, что у папы…

Джемма снова скривилась и погрустнела, как мне показалось.